Плановые полёты в авиационном полку военно-транспортной авиации, в тот осенний день, начались после обеда. Такие полёты называют, обычно: «дневные с переходом на ночь».
Один за другим, военные Ил-76, в строгом соответствии с плановой таблицей, поднимались в небо. Их долго можно было видеть на большом расстоянии. Постепенно звук турбин стихал, очертания самолёта размывались, растворяясь в пространстве голубого неба. Воздушные корабли уходили на задания.
До моего вылета оставалось немного времени. Я не спеша шёл по рулёжной дорожке к стоянке самолёта командира 1-й эскадрильи. Укрыв лицо от осеннего ветра воротником лётной куртки, размышлял.
Предстоящее задание, в качестве проверяющего, было не сложным.
По существующим правилам лётной работы, каждый лётчик, через определённое время, проверялся в технике пилотирования. Вот и мне предстояло выполнить контрольный полёт с командиром эскадрильи, у которого вышли сроки проверки. Проверка носила формальный характер и не заботила бы меня, если бы, не имела одну особенность.
Командир эскадрильи, с которым мне предстояло выполнить контрольный полёт, был наиболее авторитетным лётчиком в полку. Так сложилось, что возраст этого человека не позволял продвигаться ему по должностям - в звании подполковника он ходил много лет. При достижении предельного возраста в 50 лет, его документы были направлены в вышестоящие штабы на оформление увольнения.
Перед началом полётов я зашёл в штаб полка. Начальник штаба, "по секрету", сообщил: «на подполковника М. пришли документы на увольнение».
Раздумья не покидали меня. В авиации существуют разные негласные традиции и суеверия. К примеру, «не летать, если ты в отпуске с этого дня», «не летать, если подписан приказ о переводе» и т.д. Как же поступить мне сегодня?
У самолёта, подполковник М. доложил о готовности экипажа к полёту. Я решил не брать «грех на душу». Отведя его в сторону, от построенного перед самолётом экипажа, сообщил о приказе на увольнение. Анатолий Николаевич, так звали этого офицера, с тоской посмотрел на самолёт. В глазах его что-то отозвалось такой болью, что я не стал ни о чём его спрашивать. Он не хуже меня знал все негласные правила.
- Слетаем? - спросил.
- Слетаем! – с радостью ответил он.
- Экипаж! К запуску! Занять рабочие места!
Наблюдая за действиями этого, уже не молодого человека, я с грустью смотрел на его чёткие действия и команды. Весь душевный надрыв этого человека сказывался в его желании выполнить полёт с наивысшим качеством. Это стремление не было показным. Он это делал для себя. Ему важно было поставить свою яркую "точку" в умении управлять этим самолётом.
Взлёт произвели в точно обозначенное заданием время. Воздушный корабль в ровной восходящей траектории набирал заданную высоту. Стрелочки пилотажных приборов застыли в заданных параметрах.
Техника пилотирования была безупречна. Все элементы полёта Анатолий Николаевич выдерживал в полном соответствии с нормативами оценки «отлично». Я не вмешивался в управление. Правильнее сказать, отстранился от управления, предоставив полную возможность лётчику чувствовать свой самолёт.
Такие полёты, на проверку техники пилотирования, обычно выполняются в «закрытой кабине». Проверяющий закрывает шторку кабины, и лётчик по приборам пилотирует самолёт.
- Эдуард Алексеевич! Не закрывайте шторку, - обратился ко мне Анатолий Николаевич.
— Это Ваш полёт, - ответил я ему.
Полёт продолжался всего несколько минут.
Первый разворот, второй разворот, - полёт "по кругу" - стандартный маршрут для проверки техники пилотирования.
Перед третьим разворотом выпустили шасси. Три зелёных огонька приветливо засветились на приборном табло. Готовимся к посадке.
Под нами, на земле, в красочном калейдоскопе лесов и полей проплывали знакомые очертания приаэродромной местности.
Руки лётчика уверенно управляли воздушным кораблём. Этот самолёт, ещё пахнущий новой краской, Анатолий Иванович принял на Ташкентском заводе. С ним он облетал многие уголки нашей страны, участвовал в крупных учениях, десантировал воздушный десант, доставлял грузы в "горячие" точки планеты. Сегодня, этот Ил-76, такой знакомой и послушный за многие годы полётов, прощался со своим командиром.
Четвёртый разворот всегда служит в авиации, как заключительный пункт маршрута на дороге домой.
В развороте на посадочный курс, солнечные лучи ярким светом осветили лица пилотов. На щеках этого мужественного человека за штурвалом, тонкой бороздкой блеснули слёзы.
P.S. Рассказ посвящается памяти заслуженного человека, военного лётчика 1 класса, командира эскадрильи 110 военно-транспортного полка подполковника Мурашова Анатолия Николаевича.
|
