Командование 6-го дбап получило приказ нанести 6-го января 1940 года, бомбовый удар по железнодорожным станциям и промышленным объектам в финских городах Пиексимяки (Pieksimaki) и Куопио (Kuopio). Согласно разработанному плану, в налете должны были участвовать 36 бомбардировщиков ДБ-3.

После взлета с аэродрома Кречевицы, в 11 км северо-восточнее Новгорода, они должны были сначала взять курс на северо-запад, а затем, достигнув берега Финского залива в районе Лужской губы, повернуть на север. По прямой от финского побережья до Куопио было 266 км. Это означало, что бомбардировщикам придется провести над густонаселенными районами Финляндии, имевшими развитую систему постов воздушного наблюдения, около часа на пути к цели и еще столько же при полете обратно. Поэтому, чтобы свести к минимуму время нахождения над финской территорией, был разработан второй маршрут полета. Он предусматривал, что бомбардировщики после старта направятся на северо-восток. Обогнув Ладожское озеро с востока, они должны были повернуть на север и лишь через некоторое время сделать разворот на запад в направлении Куопио. В этом случае расстояние до цели, которое самолетам предстояло преодолеть над территорией противника, сокращалось на сто километров. Кроме того, они летели бы в основном над малозаселенными лесными районами Карелии, что значительно снижало риск их обнаружения. Однако последнее обстоятельство одновременно было и главным недостатком этого маршрута, поскольку в отсутствии наземных ориентиров экипажи могли легко сбиться с курса. В результате советское командование, еще не воспринимавшее опасности со стороны финских истребителей всерьез, решило использовать первый маршрут. Утром 6 января погодные условия - сильный снегопад, нижняя кромка облачности на высоте 3000 м - заставили командование 6-го дбап отойти от разработанного плана.

Поскольку многие экипажи полка не имели достаточного опыта полетов в сложных метеоусловиях, было решено послать на задание только две смешанные группы ДБ-3. Девятка майора Балашова была составлена из экипажей 1-й и 2-й эскадрилий, а девятка майора В. Д. Майстренко - из экипажей 1-й и 3-й эскадрилий. Первой в воздух с аэродрома Кречевицы поднялась группа Майстренко. Почти сразу после взлета один ДБ-3 из-за возникших неисправностей был вынужден вернуться, и полет продолжили только восемь бомбардировщиков. Вплоть до финского побережья они летели над сплошным слоем облачности. Вероятно, это и стало причиной того, что самолеты отклонились от намеченного маршрута к западу и пересекли линию побережья между Хаминой и Коткой. В то же время девятка Балашова, взлетевшая из Кречевиц с небольшим интервалом, прошла над финским побережьем, как и было запланировано, между Хаминой и Виипури. В 09.28 с аэродрома Лаппенранта взлетел "Фоккер" FR-92 лейтенанта Пер-Эрика Совелиуса (Per-Erik Sovelius), который прилетел туда для ремонта накануне вечером. Поднявшись на высоту тысяча метров, он направился к Утти. Вскоре Совелиус получил по радио сообщение о появлении советских самолетов, которые шли от побережья Финского залива в районе г. Котка на высоте 3000 м курсом на север. Он успел подняться еще на две тысячи метров, когда увидел восьмерку бомбардировщиков. Тем временем в 09.35 с аэродрома Утти по тревоге поднялась пара истребителей во главе с младшим лейтенантом Эркки Мустоненом (Erkki Mustonen). Вообще-то утром дежурили три "Фоккера", но на FR-97 лейтенанта Йормы Калеви Сарванто (Jorma Kalevi Sarvanto) не удалось запустить двигатель. Три финских истребителя почти одновременно перехватили группу майора Майстренко. Пара Мустонена атаковала бомбардировщики на правом фланге группы, а Совелиус - крайний левый ДБ-3 (командир экипажа старший политрук П. И. Грамоткин). В ходе атаки "Фоккер" Совелиуса попал под огонь стрелка-радиста старшины П. И. Киселева, и восемь пуль, пробив правую плоскость истребителя, повредили патронные лепты расположенного там пулемета. Однако Совелиус тоже не промахнулся, и после короткой очереди по турели бомбардировщика ответного огня больше не было. Подойдя после этого на дистанцию около 100 м, он несколькими очередями поджег левый двигатель ДБ-3.

Горящий бомбардировщик перешел в пикирование и в 10.10 упал около деревни Куоппала (Kuoppala), приблизительно в 6 км юго-восточнее Утти. Затем Совелиус продолжал атаковать бомбардировщики, шедшие на левом фланге группы, и после нескольких его очередей начал дымить правый мотор еще одного ДБ-3. Однако окончательно добить его не удалось, часть патронных лент была повреждена, а остальные уже опустели. Совелиусу ничего не оставалось делать, как повернуть домой, и в 10.20 его "Фоккер" приземлился в Утти. Пара Мустонена действовала менее удачно и несколько раз попадала под сосредоточенный огонь верхних фюзеляжных огневых точек ДБ-3. Израсходовав весь боекомплект, оба пилота не добились никаких видимых результатов и в 10.45 вернулись в Утти. В это время группа майора Майстренко ушла в облака, что не позволило постам наземного наблюдения отслеживать ее маршрут дальше. Взлетевшая в 10.05 пара Сарванто - Иконен получила приказ разделиться, и каждый из пилотов действовал самостоятельно. Кроме того, пара майора Густафа Эрика Магнуссона (Gustaf Erik Magnusson) была нацелена на перехват тройки СБ, которая, поданным постов воздушного наблюдения, пересекла побережье Финского залива в районе г. Ловиса и шла в сторону Лахти. Однако все четыре истребителя так и не смогли обнаружить противника и около 11.00 вернулись на аэродром. В то время как финские истребители приземлялись в Утти, семь ДБ-3 из группы майора Майстренко на высоте 3600 м появились над Куопио. Город был скрыт легкими облаками и дымкой, и, возможно, именно поэтому бомбардировщики только с четвертого захода смогли сбросить часть своих бомб. В городе возникли три пожара, были полностью разрушены пять зданий и убит один из мирных жителей. На обратном пути над г. Пиексимяки экипажи освободились от остатков своей бомбовой нагрузки. Всего группой Майстренко на Куопио и Пиексимяки были сброшены 78 бомб: 70 ФАБ-100, 2 ФАБ-50 и 6 ЗАБ-50.

Майор Майстренко решил возвращаться обратно по тому же самому маршруту, по которому группа летела к цели. Сейчас практически невозможно понять причины, побудившие его принять это решение, которое, как вскоре стало ясно, сыграло роковую роль в судьбе экипажей его группы. Вероятно, он опасался потерять ориентировку над лесными массивами Карелии и понадеялся на то, что сильная облачность не позволит финским истребителям перехватить группу. Однако облака вскоре начали рассеиваться и бомбардировщики сразу были обнаружены постами наземного наблюдения. Получив предупреждение, на аэродроме Утти ждали появления ДБ-3. Когда бомбардировщики достигли Утти, им наперехват смог подняться лишь один "Фоккер" FR-97 лейтенанта Йормы Сарванто, поскольку часть самолетов, недавно вернувшихся из полетов, еще не успели заправить. Однако оказалось, что и одного истребителя достаточно, поскольку в течение четырех минут, с 12.03 до 12.07, лейтенант Сарванто в районе между Утти и поселком Кюми, в 7 км севернее Котки, один за другим сбил шесть ДБ-3 и уже в 12.25 приземлился на аэродроме Утти. Позднее Сарванто вспоминал:

"Облака над Утти исчезли, и лучи солнца отражались от светлых фюзеляжей хорошо заметных бомбардировщиков. Я насчитал их семь. Слева в строю пеленга летели три самолета и справа четыре. Расстояние между ними было не больше одного самолета. Сделав правый вираж, я повернул на юг, продолжая набирать высоту. На мгновение я оказался в зоне огня носовых огневых точек, но солнце светило бортстрелкам в глаза, и, очевидно, они меня не видели. Когда я достиг высоты бомбардировщиков, я был уже в пятистах метрах позади них. На максимальных оборотах двигателя я начал преследование и выбрал крайний левый бомбардировщик, хотя третий слева летел позади других и огонь его бортстрелка был опасным. На расстоянии 300 м по моему самолету неприятно застучало - я летел прямо в поток пуль. Я открыл огонь с дистанции двадцать метров, дав короткую очередь по фюзеляжу самолета. Трассеры попали в цель, и я быстро заставил замолчать верхнего бортстрелка. Я поочередно прицелился в правые двигатели обоих бомбардировщиков, летевших сбоку, и короткими нажатиями на спуск пулеметов, поджег их. Я прошел вперед, а затем выровнял свой самолет над бомбардировщиками, летевшими с правой стороны. Как и в предыдущей атаке, я поджег двигатель одного бомбардировщика, а затем развернулся к следующему и с очень близкой дистанции открыл по нему огонь. После того как я выпустил две-три короткие очереди, этот самолет тоже загорелся. В тот момент я увидел, как первый самолет, который я атаковал справа, словно огненный шар, падает к земле. Теперь моей задачей было уничтожение всех оставшихся бомбардировщиков. После того как я открывал огонь, некоторые из них падали подобно горящим страницам книги. Красное январское солнце отсвечивало сквозь дымку и отбрасывало большие тени, когда темные дымные шлейфы от горящих самолетов пересекали небо. Предпоследний бомбардировщик оказалось сбить труднее, чем другие, к тому же к этому времени ленты моих крыльевых пулеметов были уже пусты. Однако в результате и он загорелся, и я сзади начал приближаться к последнему самолету. Его верхний бортстрелок уже в течение некоторого времени молчал, и я подошел очень близко. Я прицелился в двигатель и нажал на спуск. Однако пулеметы молчали! Я сделал пару попыток перезарядить их, но все было безрезультатно. Я исчерпал весь боезапас, и мне оставалось только вернуться домой".

Между тем, уцелевший бомбардировщик лейтенанта Агеева недолго был в одиночестве. Сначала его на "Фоккере" FR-102 догнал сержант Сакари Хейкки Иконен (Sakari Heikki Ikonen), который, правда, "расстрелял по советскому бомбардировщику весь боезапас, но без всякого видимого результата". К тому моменту, когда у финского пилота закончились патроны, самолеты находились уже над о. Хаапасаари в Финском заливе. Лейтенант Пер-Эрик Совелиус (Per-Erik Sovelius), догнавший ДБ-3 следом за Иконеном, согласно его докладу, "с дистанции 300 м выпустил по бомбардировщику длинную очередь, в результате чего на вражеском самолете загорелся левый мотор и он начал падать". В действительности Агеев сознательно перевел свой самолет в крутое пикирование, чтобы попытаться уйти от истребителей и одновременно сбить пламя. Его маневр удался, поскольку Совелиус, посчитав, что дело сделано, повернул обратно. Были обмануты и финские береговые посты воздушного наблюдения, сообщившие, что советский самолет в 12.25 упал между о. Суурсаари и Лавансаари. На самом деле, спикировав с высоты 3300 м до 350 м, лейтенант Агеев выровнял бомбардировщик и затем смог благополучно дотянуть до своего аэродрома.

Таким образом, 6 января 1940 г. из восьми ДБ-3 из 6-го дбап, входивших в группу майора Майстренко, вернулся только один самолет. В то же время девятка майора Балашова не понесла потерь и в полном составе вернулась на свой аэродром, что в немалой степени объяснялось решением ведущего использовать для возвращения другой маршрут. В результате обследования мест падения бомбардировщиков, сбитых лейтенантом Сарванто в районе между южной окраиной болота Хауккасуо (Haukkasuo), в 8-10 км южнее Утти, и деревней Юлянумми, расположенной приблизительно в 28 км южнее Утти, было установлено, что все шесть ДБ-3 полностью разрушились. Из 24-х членов их экипажей спаслись только двое. Пилот одного из бомбардировщиков лейтенант Г. К. Никулин из 1-й эскадрильи, успевший выпрыгнуть на парашюте, во время приземления повис на березе. Однако ему удалось спуститься на землю и пройти около 20 км, прежде чем его взяла в плен специальная поисковая группа. Когда Никулина доставили в г. Коувола, с ним там встретились лейтенанты Сарванто и Совелиус. Вторым человеком, которому удалось выпрыгнуть из горящего ДБ-3, был штурман капитан М. В. Молородов из 3-й эскадрильи. Арне Мякела (Arne Mäkela), служивший в то время в полиции г. Карахула (Karahula), расположенного в нескольких километрах северо-восточное Котки, вспоминал: "Во второй половине дня пришло известие, что один самолет упал в болото, и я вместе с одним из сослуживцев и крестьянином, у которого была лошадь с телегой, выехал на место. Ехали мы достаточно долго. Мороз был довольно крепкий, и к вечеру было уже около -31 градусов С. Когда мы подъехали к болоту, то заметили, что самолет еще горит. Рядом с обломками лежали тела двух мертвых русских летчиков с парашютными сумками за спинами. В результате падения они пробили лед примерно на полметра. Парашюты были не раскрыты и находились в парашютных сумках. Видимо, они даже не пытались прыгать. Самолет был полностью разрушен. Одно крыло было целое, так как он у пал на открытое место, где было мало деревьев. Я прошел вдоль него, измеряя его длину шагами, и у меня получилось примерно 11 м. Около самолета что-то горело, видимо бензин. Нам ничего не оставалось, как только извлечь из болота тела мертвых летчиков. Они были уже окоченевшими, и мы долго мучились, выпрямляя их перед тем, как положить на телегу. На следующее утро умерших забрали военные. Когда они поехали к самолету, я не был с ними, но знаю, что им удалось взять в плен русского капитана. Как выяснилось позже, он видел нас, обследовавших остатки самолета и выпрямлявших тела его погибших товарищей. Мы же не имели представления о том, что кто-то из летчиков мог остаться в живых. Двигаться он почти не мог, так как у него была сломана нога. Военные, найдя его, привезли в больницу Карахула. Хотя он был хорошо одет, но мысль о том, что ему пришлось провести ночь в крепкий мороз со сломанной ногой, а он, видя нас, не попросил помощи, не выдал себя и остался в живых, до сих пор вызывает во мне чувство ужаса и одновременно уважения к мужеству и самообладанию этого человека". Из этого же экипажа пытался спастись па парашюте еще один человек, но, видимо, он прыгал уже на малой высоте, и купол его парашюта не успел раскрыться. Всего были найдены тела пяти членов экипажей ДБ-3, при этом по обнаруженным при них документам финнам удалось идентифицировать только двоих - капитана В. И. Блинова и старшего сержанта В. С. Бугаева. Все тела были перевезены в сарай на кирпичном заводе в поселке Юуурикорпи (Juurikorpi), приблизительно в 7 км севернее г. Карахула, и на следующий день похоронены в братской могиле на окраине деревни Уронлампи (Uronlampi).

Согласно советским данным, из боевого вылета 6 января 1940 года не вернулись следующие экипажи 6-го дбап:

1-я эскадрилья:

лейтенант Г. К. Никулин

старший лейтенант Д. М. Дуболазов

сержант С. С. Скоробогатый

лейтенант И. А. Князев

лейтенант В. И. Рапота

старший сержант Н. И. Винник

лейтенант Л. С. Скосарев

старший лейтенант М. И.Тимошенко

младший сержант И. И. Лукашенко

3-я эскадрилья:

майор В. Д. Майстренко

капитан М. И. Харитонов

старшина А. М. Алексеев

младший сержант Н. Г. Запрудный

старший политрук П. И. Грамоткин

лейтенант В. Н. Голубев

старшина П. И. Киселев

капитан В. И. Блинов

капитан М. В. Молородов

старший сержант В. С. Бугаев

младший сержант П. М. Скибочкин

старший лейтенант В. С. Чугунов

старший лейтенант Н. И. Францев

сержант Н. А. Кремцев

младший сержант М. И. Линдаренко

Источники информации:

1. Зефиров М. В. Асы Второй мировой войны: Союзники Люфтваффе: Эстония. Латвия. Финляндия. - М.: ООО "Издательство АСТ", 2003.